Глава 10. Путь к сердцу зельевара

— Гарри! — окрик Гермионы застал Гарри врасплох. Он никак не ожидал, что его друзья появятся в Хогвартсе за три дня до конца каникул.

Он как раз успел встать из кресла в общей гостиной, где пытался читать учебник по Чарам, прежде чем подруга заключила его в объятия. Рон, маячивший за ее спиной, выглядел не слишком довольным, но все же выдавил из себя улыбку и похлопал Гарри по спине.

— Хватит, Гермиона, — смущенно пробормотал Гарри, отстраняясь от девушки. — Не так уж давно мы не виделись. — Он снова опустился в кресло и взял в руки учебник. Рон плюхнулся в кресло, стоявшее рядом, а Гермиона устроилась на подлокотнике кресла Гарри.

— Здесь ты прав, — согласилась она. — Но только все это время мы совсем ничего о тебе не знали, а последний раз я тебя видела в Больничном крыле, и ты был без сознания.

Оба вопросительно уставились на Гарри. Тот уткнулся взглядом в книжку, которую вертел в руках. Ему не хотелось говорить о недавних событиях. Не хотелось потому, что придется врать друзьям. При этом он прекрасно понимал, что если бы даже Дамблдор и не попросил его скрывать, что произошло на самом деле, он не смог бы рассказать им правду. Слишком трудно было признаться, что до сих пор он заблуждался в отношении их профессора Зелий. Теперь он знал наверняка, что Снейп не всегда был бездушной скотиной и при определенных обстоятельствах мог и не стать таким. Более того, в глубине души у него появилась слабая надежда, что в характере зельевара еще можно что-то изменить и как-то исправить их отношения. Но как Гарри мог сказать Рону, что из всех взрослых в качестве старшего друга, наставника и приемного отца он сейчас хотел бы видеть именно Снейпа? Он еще с трудом признавался в этом самому себе, а ведь он видел Северуса, знал, каким тот может быть. Рон же знал только профессора Снейпа, ехидного, несправедливого и подлого. Реакции Гермионы Гарри не так боялся, возможно, потому, что она всегда защищала Снейпа, постоянно напоминая им обоим, что он член Ордена Феникса, а значит, не безнадежен.

— Не хочешь нам рассказать, что произошло? — нетерпеливо поинтересовался Рон, когда молчание затянулось.

— А вам разве еще не рассказали? — вопросом на вопрос ответил Гарри, продолжая разглядывать учебник. — Я отравился. Все было так серьезно, что Дамблдор заставил Снейпа лично искать противоядие, и я все каникулы провел в его подземелье.

— Кошмар какой! — искренне ужаснулся Рон.

— Но почему нам не позволили остаться с тобой, почему ты не отвечал на наши письма? — не унималась Гермиона. У нее явно было больше вопросов, чем у Рона.

— Ну… — Гарри не знал, что бы такого соврать. — Дело в том, что… Дело в том, что это отравление сильно стукнуло меня по мозгам, — трагическим шепотом выдавил он из себя. Если он не хочет потом отвечать на вопросы типа «как ты провел зимние каникулы у Снейпа?», лучше сразу прикинуться невменяемым. — В общем, я был немного не в себе. — Гарри усмехнулся. Это была почти правда. — Скажем так: я был очень сильно не в себе. Я бы даже сказал, совсем не в себе, — неуклюже уточнил он. Вот теперь это правда. Он даже улыбнулся.

Похоже, друзья решили, что ему просто очень неловко вспоминать об этом, поэтому прекратили допрос и начали на перебой рассказывать ему о том, как сами провели каникулы. Гарри слушал вполуха. Он все никак не мог выбросить из головы Северуса, их дом, свою комнату, задушевные разговоры по вечерам, внезапные приступы чужих воспоминаний. По какой-то непонятной причине отголоски воспоминаний — новых воспоминаний! — посещали его и сейчас, но Гарри уже не был уверен, настоящие ли они или это просто его фантазии.

Весь день Гарри заставлял себя делать вид, что ничего не случилось, что все как обычно. Конечно, ему не всегда это удавалось, и он то и дело ловил на себе косые взгляды Гермионы, поэтому в конце концов предпочел сослаться на гору домашнего задания и зарылся в книги. Не то чтобы ему удалось действительно сосредоточиться на уроках, но по крайней мере он избавился от необходимости поддерживать беседу.

Спать Гарри отправился довольно рано. Никто из друзей не препятствовал, сочтя это, очевидно, последствиями болезни. Он не стал их разубеждать.

Забравшись под одеяло, Гарри плотно зажмурил глаза. Спать на самом деле совсем не хотелось, но он заметил, что если остаться наедине с собой, зарыться в одеяло и посильнее сжать веки, можно на несколько секунд ощутить то тепло и чувство защищенности, что дарили объятия Северуса. Как ни старался Гарри, он не мог освободиться от воспоминаний о нем.

Он постоянно прокручивал в голове их разговоры, обрывки воспоминаний. Он гадал, почему же в его реальности вместо любви и доверия между ним и Снейпом были только ненависть и злоба. Снова и снова Гарри мысленно возвращался к тому первому уроку, когда он познакомился с зельеваром. Первый выпад Снейп сделал против него еще на перекличке, когда Гарри и рта раскрыть не успел. Потом были эти невероятные вопросы и снятые баллы. После этого уже никто из них не пытался найти общий язык. Гарри отчаянно искал доказательства вины Снейпа во всех смертных грехах, а сам Снейп доводил его своими издевками, ловил в коридорах после отбоя, снимал баллы. Неужели все только потому, что Гарри тогда не смог ответить? Никто бы не смог! В первый-то день занятий.

Так он обычно и оправдывал себя, но сегодня, после встречи с Гермионой, Гарри вспомнил одно маленькое обстоятельство. Гермиона знала ответ. Она всегда знала ответ. Значит, можно подготовиться к уроку так, чтобы ни один вопрос не застал тебя врасплох. Может, это изменит мнение Снейпа о нем? Может, если он будет внимательнее на уроках, Снейп перестанет издеваться над ним? А если он перестанет издеваться, Гарри перестанет злиться и выходить из себя, и тогда они, возможно, найдут общий язык. Может быть, профессор наконец поймет, что Гарри вовсе не зарвавшийся подросток с манией величия…

Обнадеженный этой мыслью, Гарри уснул. Он старался не думать о погрешностях своей теории... Вроде той, что у Гермионы не сложилось со Снейпом близких отношений только потому, что она всегда готова и знает все ответы.

* * *

Утром теория не только не потеряла для Гарри своей привлекательности, но и, напротив, стала казаться еще правдоподобней. Отклонив предложение Рона полетать на метлах на поле для квидича (пришлось соврать, что мадам Помфри запретила ему летать, пока не пройдут все последствия отравления), Гарри удобно устроился за столиком у окна в Общей гостиной и открыл домашнее задание по Зельям. Первые же полчаса ясно дали ему понять, что он безнадежно отстал. Учебник постоянно ссылался на какие-то факты, которые он должен был бы уже знать, но Гарри не имел об этом ни малейшего понятия. Помучавшись еще с полчаса, он решил призвать на помощь Гермиону. Та как раз спустилась из комнаты девочек.

— Гермиона, не поможешь мне с домашней работой по Зельям? — без предисловий спросил Гарри.

Девушка нахмурилась и холодно ответила:

— Если ты хочешь списать, то ничего не выйдет. Я сама его еще не закончила.

— Нет, я не про то. — Гарри слегка разволновался. Не вызовет ли у Гермионы подозрения его внезапная тяга к знаниям? — Я просто хотел, чтобы ты объяснила мне некоторые моменты.

— С чего это вдруг? — Теперь она смотрела недоверчиво. После стольких лет безуспешных попыток разбудить в друзьях ответственность, Гермиона не ожидала такой просьбы.

— Ну, понимаешь, — Гарри замялся. — В общем, я понял, что мне нужно нагонять. Иначе у меня просто нет шансов сдать ЖАБА по Зельям. — Внезапно ему пришел в голову довод получше. — И мне очень не хочется, чтобы в следующий раз мне мозги совсем вышибло.

Гарри неуверенно улыбнулся, но взгляд Гермионы уже смягчился. Очевидно, она была вполне удовлетворена его объяснениями.

— Что ж, если ты настаиваешь. Я как раз шла в библиотеку, чтобы подобрать книги для эссе. Мы можем пойти вместе. Там и позанимаемся.

— Отлично! — Гарри просиял.

В библиотеке он предоставил Гермионе подобрать для них книги, а сам занял столик в глубине читального зала. Основная часть студентов еще не вернулась с каникул, а остальные видимо просто не захотели тратить это утро на занятия, поэтому в библиотеке было безлюдно.

Гарри как раз успел разложить принесенные с собой учебники, когда Гермиона появилась рядом и плюхнула на стол стопку книг.

— Итак, Гарри, — каким-то очень уж официальным тоном начала она. — Какие у тебя вопросы?

— Честно говоря, я абсолютно ничего не понимаю с самого начала семестра, — признался Гарри.

Гермиона театрально закатила глаза и снова заговорила менторским тоном, очень похожим на манеру профессора МакГонагалл:

— Весь семестр мы изучали Зелья на Крови…

— Звучит зловеще… — вклинился Гарри.

— Не перебивай! — строго одернула его подруга.

— Извини, — он улыбнулся и постарался сосредоточиться.

Кашлянув, Гермиона продолжила:

— Зелья на крови очень мощные, они несут в себе силу того живого существа, от которого взяли Основу, то есть кровь. Чтобы приготовить зелье, необходимо первоначально выбрать, какую кровь использовать. Что касается практических занятий, то здесь главное различать свойства крови основных групп животных: травоядных и хищников, крупных и мелких. На школьных занятиях позволено использовать только такую кровь. Кровь волшебных животных либо очень дорога, либо запрещена к использованию…

— Как кровь единорога? — опять перебил Гарри, но в этот раз Гермиона отреагировала спокойно.

— Да, как кровь единорога, — важно подтвердила она. — Кровь человека в больших объемах допускается использовать только с официального разрешения Министерства Магии или же зельеварам предлагается использовать свою собственную.

Гермиона продолжала, Гарри слушал, задавал вопросы, иногда одни и те же по несколько раз. Через пару часов от обилия информации у него заболела голова, но он не осмелился прервать подругу. Когда же Гермиона заметила, что Гарри уже несколько минут смотрит перед собой в одну точку, она милостиво закончила:

— Ладно, мы можем продолжить завтра. А сейчас надо приниматься за эссе, не то до обеда не успеем написать ни строчки.

Гарри тихо застонал и тоскливо глянул в окно. Во дворе трое ребят (все с разных факультетов, насколько он мог судить по цвету шарфов) затеяли снежную войну. Ему ужасно хотелось прогуляться, от долгого сидения у него затекли ноги и спина. Он не предполагал, что подготовка к одному несчастному уроку Зелий займет у него столько времени и потребует столько сил.

— Если хочешь — можешь уйти, я тебя не держу, — деланно равнодушно предложила Гермиона.

Гарри представил себе презрительное выражение на лице Снейпа, когда он в очередной раз не сможет ответить на вопрос учителя, и тяжело вздохнул.

— Нет уж, позанимаемся еще немного. Надо написать это дурацкое эссе…

Гермиона радостно улыбнулась, и Гарри невольно задумался над тем, как ей, должно быть, скучно заниматься в одиночку.

Закончить эссе к обеду они, конечно, не успели, поэтому после еды вернулись в библиотеку. На этот раз к ним присоединился Рон, но он больше вздыхал и жаловался на судьбу, проклиная Снейпа и его задания, а в конце концов просто переписал эссе Гарри, заменив в нем несколько кусков на те, что он взял из эссе Гермионы. Из домашнего задания по Зельям оставалось только сорок страниц чтения, но это Гарри решил оставить на следующий день.

Когда же он наконец идеально выполнил все задание профессора Снейпа, оказалось, что на другие предметы у него нет ни сил, ни времени. Это не слишком расстроило Гарри: его грела мысль о том, как отреагирует Снейп на его подготовленность. В глубине души мальчик понимал, что одного раза будет недостаточно, возможно, ему придется работать также усердно до самых Пасхальных каникул или даже до конца года, но он был готов пройти этот путь до конца, если только он позволит ему достучаться до сердца зельевара.

Засыпая накануне учебного дня нового семестра, Гарри снова погрузился в чужие воспоминания. В них все еще сохранялось тепло. Он очень надеялся, что ему хватит этого тепла до тех пор, пока он не добьется своего.

* * *

Первые два дня семестра стали для Гарри очень неприятными. Из всего домашнего задания (кроме Зелий) он смог только переписать у Рона с незначительными изменениями эссе по Трансфигурации (которое тот перед этим списал у Гермионы) да прочитать полглавы из учебника по Чарам. Однако профессора отнеслись к этому с неожиданным пониманием, беря во внимание тот факт, что он по общеизвестной версии болел все каникулы.

Но вот настал день, в который должен был состояться сдвоенный урок Зелий. Когда Снейп появился в классе, Гарри какое-то время сверлил его взглядом, стараясь распознать в его движениях, интонациях, словах хоть что-то похожее на того Северуса, с которым он познакомился. Однако профессор был все тем же сальноволосым ублюдком, что и до каникул. Он собрал их эссе, попутно сделав несколько ехидных комментариев по поводу их предполагаемого содержания, и без предисловий перешел к новой теме. На этот раз это были зелья, в основе которых использовалась человеческая кровь.

— Итак, кто из вас может мне рассказать, в каких случаях при изготовлении зелий используется человеческая кровь? — Профессор окинул аудиторию холодным взглядом и чуть не упал, когда увидел рядом с поднятой рукой Грейнджер руку Гарри. — Поттер? — удивленно пробормотал он, но тут же взял себя в руки. — Неужели, мистер Поттер? Вам нужно выйти или вы хотите ответить на вопрос?

Слизеринцы покатились со смеху, но Гарри постарался не обращать на это внимание и решительно поднялся со своего места.

— Если позволите, сэр, — твердо начал он. — Использование человеческой крови запрещено, за исключением случаев, когда Министерство лично разрешает зельевару использовать этот ингредиент или когда зельевар добавляет свою собственную. Как правило, это делается для того, чтобы увеличить эффективность зелья, придав ему силу волшебника, который его готовит. В лечебных зельях может применяться кровь родственника больного, чтобы тот скорее пошел на поправку, — Гарри замолчал, чтобы перевести дух. В классе стояла абсолютная тишина. Все взирали на него с неким суеверным ужасом, словно он говорил на парселтанге. — В основном же человеческая кровь используется во вредоносных зельях. Например, с помощью крови близкого родственника можно отравить человека, и для этого его даже не придется поить зельем.

Гарри снова замолчал, потому как больше ничего не помнил. В классе никто не пошевельнулся, казалось, никто даже не дышит. Снейп замер в одной позе и смотрел на Гарри со странным выражением на лице. Он словно потерял дар речи.

На самом деле зельевар пребывал в смятении. Умом он понимал, что не может этот мальчишка быть Гарри из альтернативной реальности. Тот ушел, ушел навсегда. Этот говорил иначе, двигался иначе, смотрел иначе. Но этот Поттер никогда не мог бы так четко и правильно ответить на вопрос. Он всегда был ленивым и бестолковым, предпочитая выискивать снитч в облаках, а не читать заданные главы учебника. Однако факт оставался фактом: вот он Поттер, стоит напротив него и дает абсолютно правильный ответ. Сердце Северуса упрямо твердило, что это тот самый Гарри, которого он почти был готов принять как сына. И от этого разлада сердца с умом профессор пребывал в растерянности.

Выход был один: немедленно взять себя в руки, закрыться от голоса сердца и использовать только холодный рассудок. Мальчики поменялись местами обратно. Это проверил и он сам при помощи легилименции, и Дамблдор (именно по этой причине он непременно желал видеть Гарри сразу после эксперимента). Значит, перед ним все тот же Поттер, которого он учит вот уже шестой год, и он просто-напросто зазубрил пару строк из учебника. Причин у него может быть множество. Наиболее вероятно, что дело в его упрямом желании сделаться аврором. Вот и вся загадка.

Решив так для себя, Снейп вышел из ступора, сменил позу, нехорошо прищурился и тихо произнес:

— Очень хорошо. Как насчет того, чтобы поведать нам, в каких количествах необходима человеческая кровь в лечебных зельях?

Гарри в панике начал перебирать в памяти прочитанные главы, но не мог припомнить ничего, что касалось бы количества.

— Я… я не знаю, — был вынужден ответить он.

— Почему-то я не удивлен, — профессор театрально развел руками. — В следующий раз имейте в виду, Поттер, вам не добиться хорошей оценки, если вы будете выхватывать знания кусками. Садитесь.

Увидев разочарованное выражение на лице мальчишки, Северус почувствовал укол совести. Вообще-то его второй вопрос не относился к теме, которую он задавал на каникулы. Строго говоря, он и спрашивать-то этого не должен был. А раз уж спросил, то не имел права отчитывать Поттера за то, что тот не знал ответа. И, конечно, предыдущий ответ гриффиндорца заслуживал минимум десять баллов, а будь он слизеринцем, то и все двадцать. Однако Снейп не начислил ни одного, лишь взмахнул палочкой в сторону доски и предложил студентам приготовить зелье по появившемуся там рецепту.

Поттер удивил его еще больше, когда вместо того, чтобы злобно взирать на него весь оставшийся урок за вопиющую несправедливость, старательно пытался следовать указаниям на доске. Под конец занятия в его котле бурлило вполне сносное зелье, хотя ему не удалось добиться нужной консистенции. Однако он уложился в срок, аккуратно перелил зелье во флакон и сдал на проверку, поставив его подальше от края стола и одарив профессора красноречивым взглядом. Снейп никак не отреагировал на это.

Когда все ученики покинули класс и за последним из них закрылась дверь, Северус обессилено опустился на стул. Почему Поттер ведет себя так странно? Что произошло с ним в том мире? Почему он вдруг стал таким вежливым, послушным и прилежным? И как ему теперь вести себя с мальчишкой? Как реагировать? Как всегда слишком много вопросов и ни одного ответа.

* * *

Прошло уже несколько недель с начала семестра, зима близилась к концу, а план Гарри так и не начал приносить каких-либо очевидных результатов. Сколько он ни бился над эссе, он не получал за них больше, чем «удовлетворительно», той же оценки удостаивались самые удачные из приготовленных им зелий. Зельевар игнорировал его поднятую руку и спрашивал только тогда, когда Гарри не вызывался. В половине случаев Гарри еще мог что-то ответить, но ни разу не получил за это баллов. Его немного успокаивало то, что Гермиона тоже не получала баллов за свои ответы на Зельях, как и остальные гриффиндорцы. Но вот тот факт, что Снейп, казалось, не только не менял своего мнения о Гарри, но и напротив был раздражен его внезапной активностью на уроках даже больше, чем раньше был недоволен его очевидным пренебрежением, сильно его беспокоил. Гарри казалось, что чем больше он старается, тем больнее становятся изречения профессора в его адрес. Он уже ничего не понимал, но по инерции продолжал усердно готовиться, каждый раз надеясь на чудо. Правда, это негативно сказывалось на других предметах, у него почти не оставалось времени пристойно готовить остальное домашнее задание.

К тому же его друзья, кажется, начали подозревать что-то. Во всяком случае, Рон уже несколько раз в довольно резкой форме отчитывал Гарри за то, что он не уделяет квиддичным тренировкам достаточно внимания, а Гермиона уже не раз намекала на то, что Гарри абсолютно неправильно подходит к учебному процессу. Вот и в этот вечер, за неделю до весны, она привязалась к нему, когда он зубрил очередную главу учебника.

— Что с тобой происходит?

— Со мной? — не отрываясь от книги, переспросил Гарри. — Со мной все в порядке.

— Нет, не в порядке, — возразила девушка. — Ты сам на себя не похож в этом семестре. Ты никогда не был так одержим Зельями…

— Мы же уже говорили об этом, не так ли? — чуть раздраженно отмахнулся Гарри от подруги. — Мне необходимо заниматься усерднее, если я хочу сдать ЖАБА по Зельям.

— Да, и какое-то время я в это верила. Но теперь я сомневаюсь, что дело в ЖАБА и в твоем желании стать аврором.

— Почему это? — Гарри оторвался от книги и посмотрел на нее с досадой.

— Потому что ты свихнулся на Зельях, а остальные уроки забросил, — это сказал уже Рон, подошедший сзади. — Ты вообще все забросил: и квиддич, и нас. Сидишь себе и зубришь учебник…

— Просто мне нужно нагонять, а остальное я потом подтяну, все это не так сложно…

— Угу, особенно Трансфигурация, — саркастически заметила Гермиона. — Если МакГонагалл поставит тебе еще один «неуд», ты вылетишь из ее класса!

— Ох, ладно тебе, Гермиона, отвяжись, — несколько грубо пробубнил Гарри, снова утыкаясь в книгу.

— Эй, не груби ей! — неожиданно разозлился Рон. — Не то я не посмотрю, что ты мой друг…

Гарри вскинул на него удивленный и рассерженный взгляд.

— Хочешь драки? — с вызовом спросил он.

— Может, и да. Может, у тебя мозги на место станут. Они у тебя, видимо, совсем набекрень съехали после каникул со Снейпом.

— Много ты понимаешь! — в бешенстве вскричал Гарри, вскакивая на ноги. — Может, это были лучшие каникулы в моей жизни! — вырвалось у него прежде, чем он смог себя остановить.

Гермиона удивленно вытаращилась на него, а Рон даже отступил назад, вмиг забыв, что только собирался дать Гарри по морде.

— Да что с тобой, дружище? — сдавленно спросил он.

— Что он сделал с тобой? — Гермиона тоже была шокирована до глубины души.

— Ничего… я… ничего, — Гарри снова сел в кресло и обхватил голову руками. — Просто… понимаете, я узнал его с совсем другой стороны. Он… совсем не такой, как мы думали.

У него путались мысли, и он не мог более связно выражать свои мысли. Он уже и сам запутался, воспоминания двух разных реальностей сталкивались у него в голове, конфликтовали и сводили с ума. Он теперь не всегда понимал, что реально, а что нет. Все это время Гарри был так одержим своей затеей, что сам не заметил, как все это произошло. Он понял, что все это время он словно приносил какую-то жертву, надеясь, что все внезапно обернется так, как было в том мире. И в этом своем стремлении он перестал замечать другие очень важные вещи. Гермиона права, если он продолжит в том же духе, он загубит свое будущее и испортит отношение с друзьями. Стоила ли того призрачная надежда на обретение семьи? Может, это его судьба: всегда быть сиротой?

— Я просто хотел, чтобы он тоже изменил свое мнение… — глухо пробормотал Гарри. В груди у него все сжималось от тоски, когда он осознавал реальность и его надежды рушились. — Но этого не будет. Надо просто смириться…

— Ты бредишь, Гарри, — мягко произнесла Гермиона, нежно касаясь его лба. — Вот, у тебя и жар. Ты просто все еще немного болен. Тебе нужно зайти к мадам Помфри.

— Да, наверное, — согласился он и взглянул на своих друзей со слабой улыбкой. — Простите меня, я действительно немного не в себе.

— Ничего, мы привыкли, — поддел Рон, и все трое облегченно рассмеялись. Конфликт был исчерпан.

Гарри решительно отложил в сторону учебник Зелий.

— Пойдем, мы еще успеем полетать немного, — предложил он Рону. Увидев осуждающее выражение на лице Гермионы, он добавил: — А потом возьмемся за Трансфигурацию.

Гермиона лишь покачала головой.

* * *

На следующий день на уроке Зелий Снейп с мрачным удовлетворением отметил, что какие бы ни были причины у странного поведения Поттера в последнее время, с этим было покончено. Мальчишка снова сверлил его ненавидящим взглядом, не слушал и не мог сосредоточиться на приготовлении зелья. Это было нормально. С таким Поттером Северус мог иметь дело.

На самом деле Гарри пока не смог вернуться к своему прежнему отношению к зельевару. Он зорко следил за ним, усиленно отмечая все те несправедливые замечания и мерзкие поступки, которые так раздражали его раньше. Он твердо решил, что раз он не может изменить отношение профессора к себе, то ему непременно необходимо вернуть свое отношение к нему. Иначе он окончательно свихнется.

Однако это оказалось не так просто. В ушах до сих пор звучали слова Северуса: «Я никогда не был ни злым, ни жестоким… Я никогда не состоял из одних только отрицательных качеств…» Наверное, он теперь никогда не сможет однозначно трактовать слова и поступки профессора Снейпа.

Гарри сокрушенно покачал головой и вяло помешал зелье. Еще минут пять назад он понял, что оно безнадежно испорчено, поэтому уже не пытался что-то сделать. Услышав над ухом знакомое презрительное фырканье, Гарри вскинул голову и встретился взглядом со Снейпом.

— Что ж, опять без оценки, Поттер. Ненадолго же вас хватило, — довольно заметил профессор.

Гарри ничего не ответил, только пожал плечами и снова уставился на свое зелье. Северус отчего-то почувствовал себя очень неуютно. Последнее время он вообще не получал удовольствия, досаждая мальчишке. Тот теперь вместо того, чтобы злиться, выглядел как обиженный ребенок. Это напоминало болезненное выражение, появлявшееся каждый раз на лице того Гарри, когда Снейп упражнялся на нем в ехидстве.

Так и не дождавшись еще какой-либо реакции от Поттера, учитель двинулся дальше, а Гарри исподлобья посмотрел ему вслед. Если бы он только мог дать Снейпу понять, показать ему…

Внезапная идея заставила его нетерпеливо поерзать на стуле. Как это он раньше не додумался? Если он сможет показать Снейпу свои воспоминания, возможно, тот смягчится. Ведь он сам почувствовал симпатию к Северусу только после того, как увидел во сне их прошлое.

Единственным способом дать Снейпу увидеть эти воспоминания была легилименция. Если Гарри сможет уговорить профессора снова давать ему уроки, он сможет подсунуть ему нужные воспоминания.

Гарри с трудом дождался окончания урока. Он весь извертелся и искусал себе губы, но вот прозвенел спасительный звонок. Теперь задача была не из самых сложных: задержаться в классе дольше остальных. Как и всегда, ученики резво покинули класс, только Рон и Гермиона задержались у выхода.

— Гарри, ты идешь? — окликнул его Рон, тревожно поглядывая в сторону учительского стола.

Снейп как раз закончил делать запись в журнале, поднялся со своего места и направился к двери, ведущей в его личный кабинет. Гарри бросился ему наперерез. Сердце его бешено колотилось.

— Профессор Снейп, подождите секундочку!

Зельевар вздрогнул от неожиданности и недовольно уставился на Гарри.

— В чем дело, Поттер?

— Я… — Гарри вдруг растерял всю свою решительность. — Я просто хотел… то есть думал… может вы захотите, то есть сможете… в общем…

— Хватит мямлить, Поттер, — раздраженно рявкнул учитель. — У меня нет времени на это. Чего вы хотите?

— Вы не могли бы снова заниматься со мной Окклюменцией, сэр? — выпалил Гарри, закрыв глаза. Закончив, он осторожно посмотрел на учителя. И понял, что был очень неправ.

Лицо зельевара исказил гнев, на щеках проступили красные пятна, а в глазах сверкнула ярость.

— Да как вы смеете? — пораженно выдохнул он. — Вам в прошлый раз было мало? Вы что-то не успели увидеть? Хотите еще?

— Нет, сэр, дело не в этом, мне нужно…

— Мне плевать на то, что нужно вам, Поттер! — закричал Снейп. — Убирайтесь отсюда! И чтобы я больше никогда от вас такого не слышал! Вон!

Выкрикнув последнее слово, он резко повернулся, взметнув мантию, и скрылся в своем кабинете.

Гарри стоял неподвижно, словно прирос к месту. Только что была разрушена его последняя надежда, и он пока был не готов до конца осознать это. Он не сразу понял, что задержал дыхание, только когда воздуха стало не хватать, Гарри судорожно выдохнул.

— Гарри? — Он почувствовал осторожное прикосновение к своей руке. — Что с тобой?

— Все бесполезно, — прошептал Гарри, ни к кому конкретно не обращаясь. — Бесполезно…

Он вырвал руку из пальцев Гермионы и чуть ли не бегом кинулся к двери.