Глава 13. Воспламеняющая взглядом

— ЧТО? — Гарри просто не поверил своим ушам, когда директор изложил ему суть проблемы и рассказал, как все они теперь будут жить дальше. — Но почему? — возмущенно взвыл он, переводя испуганный взгляд с директора на профессора Снейпа. Директор был невозмутим, а профессору, кажется, сия идея нравилась еще меньше, чем самому Гарри. — Профессор! Скажите хоть вы что-нибудь!

— Я? — оторопел Снейп. — С каких пор я должен решать ваши проблемы, Поттер? Если хотите знать мое мнение: мне все это не внушает доверия, но я едва ли могу повлиять на ситуацию. Так что всем нам остается только смириться.

— Но я не хочу, — удрученно простонал мальчик, плюхаясь в кресло, с которого несколько мгновений назад вскочил как ужаленный.

— Другого выхода нет, Гарри, — мягко сказал ему Дамблдор. — Внутренний огонь очень опасен. Он может сжечь тебя, может сжечь всех нас. Ты не сможешь вернуться жить в Гриффиндорскую башню, пока не научишься контролировать этот дар.

— Я это понимаю. Я не против переехать из башни.

Это было чистой правдой. Он уже почти не верил, что сможет отделаться так просто: всего лишь сменить спальню. Главное — его не выгнали из Хогвартса совсем!

— И мы не можем позволить тебе ночевать одному. Мы не хотим, чтобы ты причинил вред самому себе, — продолжил Дамблдор, глядя на него поверх очков-половинок с поистине отеческой заботой.

— Это я тоже понимаю, — чуть тише буркнул Гарри. — Но не мог бы я жить с… кем-нибудь другим?

— Дело в том, что этому человеку придется проводить с тобой очень много времени. Практически целый день поначалу. Ни один из учителей не может себе этого позволить.

Снейп тихонько фыркнул. Конечно, это самый веский довод в пользу того, чтобы пригласить в школу, где уже есть один одержимый Огнем ученик, еще одну такую же даму. Северус не верил в то, что Огонь можно полностью подчинить своей воле. Впрочем, госпожа Воспламеняющая взглядом, как ее прозвали некоторые, когда-то сама ему так сказала. А уж она-то должна в этом что-то понимать, раз умудрилась прожить со своей одержимостью столько лет.

— Я не хочу жить в комнате с какой-то незнакомой мне женщиной, — выдавил из себя Поттер, покраснев и опустив глаза.

— Диана ничего с тобой не сделает, — сказал ему директор. — Вот увидишь, она тебе даже понравится. Она весьма… своеобразная. Но никто не знает об Огне больше, чем она. Она единственная из одержимых, кто смог прожить с ним почти десять лет.

— Но когда я научусь контролировать Огонь, я смогу жить хотя бы один? Или с кем-то из учителей, когда надзор за мной не будет отнимать слишком много времени? — с надеждой спросил Гарри, красноречиво покосившись в сторону Снейпа. Тот зло прищурился, дескать, даже не надейся.

Ответить ему никто не успел. От двери донесся низкий, хрипловатый женский голос:

— Правило номер один, мальчик: не надейся контролировать Огонь. Это невозможно.

Гарри обернулся. У двери стояла незнакомая женщина, весьма… своеобразная, как выразился Дамблдор. Прежде всего, на женщину она была похожа… скажем так, частично: пышная грудь и округлые бедра не давали усомниться в ее принадлежности к женскому полу, но при этом у нее были такие широкие плечи и сильные руки, каких Гарри еще ни у одной женщины не видел. Культуристок в Литтл-Уининге отродясь не водилось, а волшебницам чрезмерная физическая сила особо не нужна была. Зато эта дама, очевидно, вполне могла если не кочергу согнуть, то уж хотя бы вырубить кого-нибудь парой ударов в череп. Роста она была не слишком высокого, примерно с Гарри, черные волосы были аккуратно забраны назад. Одевалась дама не как волшебники, а как магглы: свободные грязно-серые штаны, не стеснявшие движений, и темно-синяя эластичная майка, красноречиво облегающая грудь и оголяющая мощные плечи. У ее ног лежала обычная темная спортивная сумка, набитая, как полагал Гарри, личными вещами, а сама женщина стояла, широко расставив ноги и скрестив на груди руки. В общем, она походила на причудливую смесь мужчины и женщины в одном теле и при довольно миловидном личике совсем не казалась милой.

— Диана, ты уже здесь! — радостно воскликнул Дамблдор, поднимаясь со своего места. — Очень рад, что ты так быстро добралась.

— С вашим портключом это было несложно, — чуть поморщившись, проворчала женщина и шагнула вперед. — Это и есть ваш Избранный, Дамблдор? — поинтересовалась она, уставившись на Гарри глазами, с темнотой которых могли поспорить только глаза Снейпа.

— Меня зовут Гарри, — настороженно представился он. Пока эта женщина не вызывала в нем никакой симпатии.

— Диана, — она неожиданно вытянула руку, словно для рукопожатия. Гарри удивленно уставился на ее ладонь. — Но друзья зовут меня просто Дина, — добавила женщина, улыбнувшись.

От этой улыбки Гарри как-то немного отпустило. Он встал, пожал протянутую руку и вежливо сказал:

— Очень приятно.

Как и следовало ожидать, рукопожатие у новоявленной няни было крепкое. Поздоровавшись таким образом, Дина плюхнулась в стоящее рядом кресло, и теперь Гарри увидел, что ее волосы сзади стянуты в тугую косу.

— Так каков ваш план, Дамблдор? — поинтересовалась гостья, доставая из одного из многочисленных карманов брюк пачку сигарет. — Из меня едва ли получится хорошая нянька, да и едва ли я смогу что-то сделать, если Огонь вашего Гарри вырвется наружу. Так в чем фишка? Какова моя роль?

Гарри отметил, что Диана говорит с акцентом, похожим на тот, что был у Виктора Крама и других гостей из Дурмстранга. Ему стало интересно, откуда она родом, где ее нашел Дамблдор, как они познакомились. А еще Гарри никак не мог понять, ведьма она или нет. Для ведьмы у нее было слишком много от магглов, но как-то странно было предположить, что за помощью в таком вопросе директор обратился к маггле.

— Вообще-то здесь не курят, — сообщил Дамблдор, строго посмотрев на Диану.

— М-да? — промычала та, невозмутимо поджигая сигарету и делая затяжку. — Не повезло вам. — Она выпустила вверх облачко сизого дыма.

Снейп едва сумел подавить довольную улыбку. Слопали, Альбус? В следующий раз будете слушать меня, прежде чем приглашать в замок неуравновешенных ведьм-недоучек.

— Что касается моего плана, — спокойно продолжил Дамблдор, словно ему и не нахамили только что. — Я хотел бы, чтобы ты научила Гарри контролировать Огонь…

— Я уже сказала, что это невозможно, — непочтительно перебила Диана.

— Но ты же как-то живешь с этим, — возразил директор.

— Я ничего не контролирую. Контролируй я этот Огонь, уже давно бы правила миром и ваш великий и ужасный Волдеморт был бы у меня на побегушках. А я со своим огнем просто сосуществую. Он не мешает мне, а я не препятствую ему.

— Вот я и хочу, чтобы Гарри тоже так мог.

Она задумчиво шмыгнула носом и кивнула.

— Это можно. Только сложно, долго, муторно и опасно. Но возможно.

— Вот и славно, — директор улыбнулся. — Эльфы покажут вам ваши новые апартаменты.

Диана еще раз кивнула, поднялась с места, затушила сигарету в неизвестно откуда взявшейся на столе Дамблдора пепельнице и направилась к двери. Легко подхватив необъятную сумку, она кинула Гарри через плечо:

— Не отставай, мальчик.

* * *

Им выделили две комнаты с дверью между ними. В обеих комнатах были камины (однако как выяснилось позже, оба они были отключены от сети), но выход в коридор имела только одна. Гарри даже не удивился, когда Диана заняла именно эту комнату. Видимо, таким образом передвижения Гарри собирались контролировать. Его это не слишком огорчало: мантия-невидимка все еще была при нем.

Дина велела ему обживаться и не беспокоить ее минимум полчаса. Когда же по окончанию указанного срока Гарри явился в ее комнату, он обнаружил новую знакомую задумчиво курящей, сидя на подоконнике. Она распустила волосы, и теперь черные локоны струились по ее спине, опускаясь ниже лопаток.

— Дина? — осторожно позвал Гарри.

Та обернулась и торопливо затушила сигарету в пепельнице. Гарри окинул быстрым взглядом комнату и обнаружил еще две пепельницы: на каминной полке и на комоде. Похоже, Диана была заядлой курильщицей и понятия «здесь не курят» для нее просто не существовало. Гарри это не сильно смутило, а вот исчезновение всей остальной мебели, помимо кровати и комода, показалось ему странным.

— Привет, — коротко бросила Дина, слезая с подоконника и кивая на кровать. — Присаживайся. Извини, мне пришлось попросить эльфов убрать всю лишнюю мебель. Она мне мешает.

— Ничего страшного, — заверил Гарри, аккуратно присаживаясь на краешек довольно широкого ложа. — А чем она вам мешает?

— Я люблю, когда в комнате много свободного места, — ответила Диана, забираясь на постель с ногами и откидываясь на подушки. — Но сейчас не об этом. Лучше расскажи мне, как тебя угораздило вляпаться в эту одержимость? Тебя кто-то проклял? Или ты куда-то не туда зашел?

— Не знаю, — растеряно сказал Гарри. — Я думал, вы мне расскажете, что это и откуда.

— Тоже мне, нашли специалиста, — раздраженно пробормотала Диана. — Я не до конца уверена в истоках собственной одержимости, а ты хочешь, чтобы я объяснила тебе твою. Должна тебя заранее предупредить: я не знаток по теоретической части. Я, конечно, изучала вопрос, когда к стенке приперло, но единственное, что мне удалось выяснить: никто толком не знает, что это за Огонь, что за Одержимость и откуда у всего этого ноги растут.

— А как же вы тогда с ним справились?

— Ну… — женщина задумалась. — Скажем так, путем проб и ошибок я поняла, как можно себя вести, а как нельзя. Какие-то знания я, конечно, почерпнула из своего исследования, но они мало чем мне помогли.

— А вы не могли бы мне рассказать?

— Ну а для чего ж я тогда здесь, — недовольно вздохнула женщина и потянулась за пачкой сигарет. — О том, что такое Огонь, существуют четыре основные теории. Одни считают Огонь неким древним проклятием, которое когда-то насылалось магами на особо сильных врагов, дабы те сами себя уничтожили. По другой версии, Огонь — это разумный дух, обитающий где-то в астрале и цепляющийся к душам тех, кто в этот астрал выходит. Третьи считают Огонь редкой магической болезнью, причины который уходят корнями куда-то в нестабильность силы, дисбаланс могущества и прочую заумную чепуху, в которой я ровным счетом ничего не понимаю. Последнюю известную мне версию сочинили какие-то большие оптимисты. Они считают, что Огонь — это такой славный апгрейд, который получает волшебник за особые заслуги. Или особая врожденная Сила, присущая лишь немногим избранным. Последнюю версию предлагаю тебе сразу отбросить из-за ее полной несостоятельности.

— Почему она несостоятельна? — удивился Гарри. Лично он предпочел бы, чтобы так и было.

— Потому что будь это сила волшебника, нашелся бы хоть один маг, который смог бы ею управлять. А я о таких не слышала. Больше тебе скажу, мало кому удавалось прожить с этой одержимостью больше года.

— Но почему?

Вместо ответа Диана глубоко затянулась, а потом медленно выпустила дым в потолок. Когда она заговорила, голос ее был еще более хриплым, чем до этого:

— У кого как получается. Кто-то начинает пожар, в котором сам же и гибнет, кто-то устает вредить людям своим огнем и пытается удержать его внутри. От этого происходит самовозгорание. Слышал о таком феномене? — Дождавшись кивка, Дина продолжила: — А те, кто слабее, просто накладывают на себя руки, когда осознают, что им грозит.

— И как же вам удалось выжить? — заинтересовался Гарри.

— Я усвоила правила, — серьезно ответила Диана. — Первое: Огонь нельзя удержать. Уж если он разгорается, его надо выпустить. Иначе сгоришь. Второе: Огонь нельзя призвать. Его нельзя использовать как оружие по собственному желанию. Третье: Огонь можно направить. Когда чувствуешь его приближение, надо собрать все силы, чтобы остаться в сознании и направить огонь туда, где он причинит как можно меньше вреда. В тот же камин, к примеру.

— А как его можно направить? — Гарри подался вперед от нетерпения.

— Визуально. Смотри на то, куда хочешь выплеснуть Огонь. Знаешь, как меня прозвали? Воспламеняющая взглядом. Именно потому, что я направляю Огонь взглядом. Непосвященным может казаться, что я делаю это специально, но я всего лишь сбрасываю Силу, которой не могу управлять.

— Понятно, — Гарри неуютно поерзал на своем месте, вспомнив, что в первый раз при появлении Огня потерял сознание, а во второй и вовсе спал. И как тут визуально направлять?

— Так, а теперь ты рассказывай, — распорядилась Диана, затушив окурок. — Ты уже научился узнавать приближение Огня? Знаешь, что перед этим происходит?

— Да это было-то всего пару раз, — признался Гарри. — И в один из них я спал.

— А в другой?

— А в другой я был на занятиях.

— Расскажи, как это было.

— Ну, мы ждали профессора МакГонагалл. Малфой начал, как всегда, задирать Гермиону. Он вообще не в меру наглый стал...Э-э-э... Малфой — это наш сокурсник из Слизерина.

— Вы часто ссоритесь?

— Он постоянно к нам лезет, постоянно оскорбляет.

— Тебя это злит?

— Еще как! — воскликнул Гарри. — К тому же МакГонагалл запретила нам его проклинать или бить, поэтому в тот раз я вообще вышел из себя...

— А в тот раз, когда ты спал? Что тебе снилось?

— Волдеморт, — кратко ответил Гарри. Диана кивнула. Очевидно, она была осведомлена о видениях молодого волшебника.

— Что ж, это упрощает дело, — пробормотала она, откидываясь на подушки. — Твой Огонь горит по тем же причинам, что и мой. Злость, страх, ненависть — все сильные эмоции. Любовь, кстати, тоже зажигает Огонь.

— И что же мне делать? Что делаете вы?

Ответ был коротким, четким и тихим:

— Не чувствую.

На какое-то время в комнате повисла тишина. Потом Гарри все-таки спросил:

— То есть как?

— А так, — легко произнесла Диана. — Я не боюсь, не злюсь, не люблю.

— Разве так можно жить?

Лицо Дианы помрачнело, но когда она заговорила, голос ее был спокойным, будничным:

— Можно ли так жить? Десять лет назад я сказала бы: нет. Невозможно постоянно контролировать свои чувства, сдерживать малейшие эмоции. Причем не просто сдерживать их в себе, такой номер не пройдет. Необходимо пресекать их на корню. Необходимо постоянно пребывать в состоянии душевного баланса, умиротворения… пофигизма, если хочешь. Это очень непросто мне далось. На моем теле до сих пор остались шрамы от ожогов, которые я получила в тот период, когда не могла справиться с собой. Я всегда была очень эмоциональна. А теперь я никакая. Мне не бывает слишком грустно или слишком весело, я не могу испытывать ненависть, но и по-настоящему любить тоже не способна. Я стерла яркие краски из своей жизни. Но зато я жива.

Гарри помолчал какое-то время, переваривая полученную информацию, пытаясь представить себе, на что может быть похожа жизнь человека, «стершего яркие краски». Получалось плохо. Наверное, он просто не встречал таких людей. У каждого его знакомого внутри горел какой-то огонь: у кого-то это была любовь, у кого-то ненависть, у кого-то страх, у кого-то тщеславие… Даже холодные на первый взгляд Малфои были подвержены своим эмоциям: неприязни к нечистокровным, высокомерию, жажде власти.

— Жить как робот? — уныло спросил Гарри, пытаясь осознать страшную истину: это навсегда. — Никого не любить?

Он почувствовал, как чувство тоски и безысходности затопляет его. Ему не хотелось так жить. Он не будет так жить! Гарри не сразу понял, что разозлился. Только когда щеки запылали от прилившей крови, а дыхание участилось, он понял, что происходит то, от чего ему рекомендовали воздержаться. Он сжал руку в кулак, чувствуя, как густеет в жилах кровь.

— Смотри в камин, — услышал он спокойный голос и инстинктивно поднял на Диану взгляд. — Смотри в камин! — повторила она настойчивее.

Гарри не мог пошевелиться: клокотавшее в груди пламя парализовало его, острая боль пульсировала в висках, мешая сосредоточиться.

— Не смотри на меня, смотри в камин! — с ноткой паники в голосе выкрикнула Дина.

Гарри не успел перевести взгляд в камин. Он едва успел повернуться всем корпусом в сторону, чтобы смотреть куда угодно, лишь бы не на женщину напротив него. Ярким пламенем вспыхнул гобелен на каменной стене. Вспыхнул и сгорел. Огонь не смог перекинуться куда либо, потому что вокруг был только камень. Хорошо, что Диана убрала лишнюю мебель.

Когда огонь потух, Гарри резко выдохнул. Он чувствовал некоторое облегчение: в этот раз ничего особенно страшного не произошло. Да и страх отступил немного.

— Эмоция, вызвавшая огонь, сгорает после выброса, — пояснила Диана, словно подслушав его мысли. Ее голос снова был спокоен. — Сгорает не навсегда.

— А на сколько?

— Зависит от силы огня.

Гарри прикрыл глаза. Как ему справится со всем этим? Где взять сил? Почему это всегда происходит именно с ним? За что?

— Я понимаю, сейчас тебе кажется, что жизнь без эмоций хуже смерти, — тихо произнесла его собеседница. — Но со временем ты оценишь то чувство невыразимого комфорта, которое появляется, когда уходит сожаление. А сожаление тоже уходит. Как и остальные чувства. И потом… Они ведь уходят не до конца. Пусть они не так ярки, как раньше, но они все же есть. К тому же первым делом нужно избавиться от страха, раздражения и ненависти. Это не так плохо.

— От любви обязательно избавляться? — с затаенной надеждой спросил Гарри.

— Оставить ее — все равно что оставить очаг раковой опухоли. Любовь это путь к боли, боль заставляет нас страдать, страдание — ненавидеть, ненависть — злиться. Это цепная реакция, Гарри.

— Вы правы… Но Дамблдор говорит, что ключ к победе над Волдемортом в моей способности любить. Как же быть? — он с любопытством уставился на Диану.

— Придется Дамблдору найти другой ключ, — невозмутимо заявила та.

— А можно использовать Огонь?

— Я уже сказала: Огонь нельзя использовать как оружие. По одной из теорий, Огонь — это защитник, который приходит к нам на помощь в экстремальных ситуациях. То есть когда нам страшно, или больно, или хочется кого-нибудь прикончить. Не знаю, так ли это. Но только чаще он приходит, когда его не надо. А вот когда он нужен — хрен дождешься. Говорят, дух Огня очень гордый: он никому не служит. Поэтому Огонь нельзя вызвать по своему желанию.

— Жаль, — вздохнул Гарри. — Так что мне надо делать?

— Сядь как я, — скомандовала Дина, скрещивая ноги по-турецки и складывая руки перед собой. — Закрой глаза… Очисть свое сознание…

— О, не-е-ет! — с тоской взвыл Гарри. — И вы туда же? Не поможет. Один уже пытался научить меня. Я не способен очищать сознание!

— Я знала, что ты это скажешь, — легко согласилась Диана, поднимаясь с кровати. — Тогда есть и другое средство. — Она хитро улыбнулась и скомандовала: — Упал-отжался!..

* * *

Гарри довольно быстро понял, в чем заключалось это самое «другое средство». Упал, отжался, подтянулся, пробежался, покачал пресс, руки, ноги… а потом все сначала. Теперь он понял, почему у Дианы такой не по-женски мощный торс: она тоже не была сильна в медитациях, поэтому эмоции побеждала за счет физических нагрузок. Пробегав так целый день, Гарри к вечеру валился с ног, в его голове не оставалось ни одной мысли. Даже если бы его кто и попытался разозлить, ничего бы не вышло: у него не оставалось сил на эмоции. Постепенно Диана стала снижать нагрузку, но теперь они вечером садились друг против друга на пол, скрещивая ноги, складывая руки перед собой и закрывая глаза, и «очищали сознание». Гарри был вынужден признать, что этот способ был гораздо эффективнее: он все еще уставал достаточно сильно, чтобы умудряться не думать ни о чем. Иногда он даже засыпал, сидя в этой позе, и просыпался только тогда, когда начинал падать.

Диана продолжала давать ему советы. Она объяснила, что совсем избежать выбросов огня, как она это называла, невозможно.

— Рано или поздно срыв произойдет, — говорила она. — Надо быть к этому готовым.

И срывы действительно были. Стоило ослабить тренировки, когда Гарри вымотался так сильно, что дальнейшее сохранение темпа угрожало его здоровью, как он снова начал пожар в своей комнате. К счастью, Диана еще не легла спать и успела вызвать помощь. Сама она с Огнем сделать ничего не могла.

Гарри как-то в открытую поинтересовался у нее, ведьма ли она. Диана задумалась на несколько секунд, а потом принялась объяснять:

— Я, безусловно, ведьма, но не такая, как ваши ведьмы. Видишь ли, разные народы по-разному развивали свою магию. Европейские маги довольно давно нашли способ увеличить свою силу, используя волшебную палочку. Наши до этого не додумались. Мы так и колдуем, используя только свои руки, снадобья, различные волшебные артефакты, но палочки… увы, нет.

— Но это же здорово! — не удержался Гарри. — Вы владеете Беспалочковой магией. У нас это большая редкость.

— Может быть, это и хорошо: не зависеть постоянно от палочки, — согласилась Диана. — Но только мои возможности очень сильно ограничены из-за этого. Не прибегая к помощи артефактов, я могу, пожалуй, только передвигать предметы и видеть.

— Видеть что? — не понял Гарри.

— Прошлое. Будущее. Настоящее. Этот дар очень плохо поддается контролю, так что ничего особо интересного, — отмахнулась Диана.

— А откуда вы? — наконец решился спросить Гарри. Он по-прежнему не мог понять. Гости из Дурмстранга пользовались палочками, значит, она не имеет к ним отношения.

— Это не имеет никакого значения.

— А чем вы занимаетесь? — продолжал расспросы Гарри.

— По-твоему, это более важный вопрос, нежели предыдущий? — усмехнулась Дина.

И так было со всеми вопросами, касавшимися личности Дианы. Очень скоро Гарри перестал спрашивать. У них появились другие темы для осуждения. Его наставница оказалась весьма благодарной слушательницей. В свободное от тренировок и медитаций время Гарри изливал ей душу, рассказывая о том, как он путешествовал в другой мир и как неожиданно нашел там заботу, понимание, тепло. Он рассказывал о том, как тяжело ему было отказаться от этого. Рассказывал о своих попытках переделать этот мир, изменить свои отношения с зельеваром. Диана слушала спокойно, в основном молча, не делая каких-либо комментариев. Она не смотрела на него с подозрением, не взывала к его рассудку по одной простой причине: здесь она была чужая, ей ничего не было известно о скверном характере Снейпа и о его давней вражде с Гарри.

Постепенно Гарри приходил в гармонию с самим собой. Он научился оставаться в сознании, когда Огонь рвался наружу, научился направлять его. Научиться не испытывать сильных эмоций, дабы не провоцировать Огонь, оказалось гораздо сложнее, но с каждым вечером медитации давались ему все проще. Сидя в своей обычной позе со скрещенными ногами и сложенными руками, Гарри закрывал глаза и прогонял лишние мысли. Помня советы Северуса из параллельного мира, он не старался добиться полной пустоты в голове, а просто концентрировался на одном образе, который бы затмевал собой другие. Учитывая характер его новой одержимости, таким образом стал огонь. Гарри представлял себе пламя, его плавные, гибкие языки, которые плясали под его веками, окружая со всех сторон. Если бы в этот момент профессор Снейп попытался проникнуть в его сознание, он был бы очень удивлен. Но зельевара Гарри не видел с того самого дня, когда впервые встретил Диану: на занятия-то он не ходил, а навещать его просто так у Снейпа не было причин. И Гарри скучал, но никому не говорил об этом. Только Диане.

Зато его навещали Рон и Гермиона. Гермиона помогала ему хоть как-то продолжать обучение, объясняя пройденные без него темы, помогая с домашним заданием. Рон в основном развлекал его, а сам Гарри в это время с грустью думал о том, что однажды эти двое станут ему совсем чужими. Дружеская привязанность со временем тоже должна ослабеть, как и все остальное.

Однажды после одной из таких встреч Гарри совсем затосковал и, пользуясь мантией-невидимкой, сбежал на Астрономическую башню. Продуваемая всеми ветрами пустынная площадка сейчас как никогда отвечала его подавленному состоянию. Он сидел, уже по привычке скрестив ноги и сложив перед собой руки, и смотрел вдаль, на солнце, которое клонилось к закату, на колышущиеся верхушки деревьев Запретного леса, на далекие горы, и сердце его разрывалось от тоски. Он воскрешал в своей памяти образы дорогих ему людей, воспоминания, связанные с ними, бережно перебирал их и пытался представить, что же будет чувствовать к ним, когда в нем умрет и любовь.

— Предаемся меланхолии? — послышался сзади чуть насмешливый голос. Гарри даже не обернулся.

— Я просто захотел прогуляться.

— Тебе опасно находится в месте, в котором нечему гореть. — Диана подошла ближе и села рядом с ним. — Если Огонь вдруг поднимется в тебе, тебе некуда будет его направить, и ты сгоришь сам.

— Я не могу направить его на камень?

— Не льсти себе, — все так же насмешливо осадила его наставница. — Ты не можешь воспламенить камень. Кстати, в данный момент я подвергаю сама себя еще большему риску: тебе проще будет сжечь меня, чем удержать огонь в себе. Инстинкт самосохранения тебе не позволит.

— Так уйдите, — спокойно предложил Гарри. — Я ведь не звал вас сюда.

— Знаешь, я ведь не такая бесчувственная сволочь, как тебе может казаться, — неожиданно серьезно произнесла Диана. — Я же вижу, что ты страдаешь. И могу понять почему. Я когда-то тоже пережила все это, Гарри. Может, небольшая разница между нами в том, что я все-таки была значительно старше тебя. — Помолчав, она тихо добавила: — И в том, что свою бесчувственность я приняла, как благо.

— Почему? Что такого должно было произойти в вашей жизни, что вы с радостью отказались от возможности чувствовать? — Он с любопытством посмотрел на Диану. Та лишь извлекла из кармана пачку сигарет и закурила, не проронив ни слова. Какое-то время они сидели в тишине, очевидно испытывая, кто кого «перемолчит».

— Мне много лет, Гарри, — наконец не выдержала Диана. — И многое произошло за эти годы. Это длинная и довольно занимательная история, но… Для нее сейчас не время и не место. Здесь и сейчас пишется твоя история.

— Мне было бы интересно узнать вашу. — Гарри непроизвольно вздохнул.

— Может быть, однажды мы еще встретимся, и я расскажу тебе ее. — Диана затушила окурок об пол, покрутила головой в поисках урны или пепельницы, естественно, не нашла и засунула окурок в пачку к целым сигаретам. — Если в своей войне с Волдемортом ты не сгоришь. Что вряд ли.

— Не понял… — Гарри оторопело моргнул. — Что вы имеете в виду?

— У тебя сложная ситуация, мальчик мой, — неожиданно мягко, почти нежно произнесла Диана. Этот тон был настолько ей несвойственен, что Гарри даже немного испугался. Так говорят с тяжело больными людьми. — По воле Судьбы тебе предначертано сойтись в схватке с могущественным темным волшебником, чьей силе ничего не может противопоставить ни Министерство, ни Орден Феникса. По никому не известным причинам только у тебя есть шанс уничтожить его. И тебе нельзя отказаться, потому что этот волшебник уже лишил тебя семьи и сейчас угрожает всем, кто тебе дорог. Даже твой странный мрачный профессор, к которому ты так неожиданно воспылал нежными чувствами, ежедневно ходит по краю и в любой момент может быть убит.

— Да, я знаю это, — со странным выражением на лице произнес Гарри. — И я сражусь с ним. И я…

— Убьешь его? — перебила Диана. — А сможешь ли?

— Если найду способ…

— Я не об этом. — Она грустно вздохнула. — Убийство, Гарри, непростая штука. Забрать чью-то жизнь, пусть даже это жизнь монстра, — задача не из легких. Каждый раз, когда ты это делаешь, что-то очень важное умирает в тебе. Поверь мне, я знаю это как никто.

— Но Волдеморт сам убийца! — гневно воскликнул Гарри.

— Конечно, я в курсе, — согласилась Диана. — Только… сначала это простая случайность, потом это всего лишь монстр, потом это убийца, а потом… — Ее голос неожиданно дрогнул, что еще больше напугало Гарри. До этого дня он никогда не видел проявления каких-либо эмоций с ее стороны. Между тем она продолжала, понизив голос, уставившись в одну точку перед собой: — Потом это тот, кто не вписался в твои представления об идеальном мире. Потом тот, кто оскорбил тебя. Потом тот, кто просто не понравился. Каждое новое убийство дается все легче. И в один день ты понимаешь, что все это время не боролась с врагами, а убивала саму себя…

Она неожиданно вздрогнула, словно очнулась от сна, оглянулась вокруг и посмотрела на Гарри, неуверенно улыбаясь. Тот настороженно вглядывался в ее лицо, попутно вспоминая, что говорил об этой женщине Дамблдор: что она «своеобразная». Значило ли это, что она просто сумасшедшая?

— Я знаю, тебе не хочется становиться убийцей, — абсолютно будничным тоном продолжила Диана. — Равно как и позволять Волдеморту и дальше убивать людей. Поэтому я и говорю, что твой единственный выход — сгореть. Таким, как ты, это полезно. Такие, как ты, для этого и рождаются.

— Я вас не понимаю… — озадаченно протянул Гарри.

— Ты и не должен.

— Дамблдор прав, вы действительно странная, — был вынужден признать Гарри.

— Твой Дамблдор тот еще жук, — неожиданно резко произнесла Диана, но потом, очевидно, смутилась. Она поднялась с пола и протянула ему руку.

— Пойдем. Нечего здесь сидеть. Простудишься.

Гарри неохотно встал и поплелся к выходу вместе с наставницей. Противное ощущение того, что ему только что сказали нечто очень важное, а он не смог понять, не оставляло его.

— Когда я смогу вернуться на занятия? Я ведь в последнее время ничего не поджигал…

— Это будет решать директор. Ты все еще не до конца избавился от своих эмоций, ты все еще представляешь опасность для других. Потерпи немного. Мы на верном пути. Я знаю, что ты скучаешь по друзьям и по своему профессору, но ты ведь не хочешь нечаянно причинить им вред?

— Не хочу, конечно, — подтвердил Гарри, вступая на лестницу. — Но мне хочется всех увидеть.

— И продолжить свое наступление на Снейпа? — поддела Диана. Особой деликатностью она никогда не страдала. Гарри покраснел.

— Я лишь хочу наладить отношения…

— Семью ты хочешь, это же невооруженным глазом видно. Родители убиты, крестный тоже, Люпин куда-то пропал, а тут еще выяснилось, что у зельевара огромный нереализованный отцовский потенциал… Все это понятно и естественно, только вот шансов у тебя…

— Думаете, их совсем нет? — Гарри обернулся и вопросительно посмотрел на Диану. В этот момент они уже спускались по винтовой лестнице, поэтому обоим пришлось остановиться.

— Думаю, это будет непросто. Твой Снейп относится к тем людям, которые давно сгорели. Хотя в данном случае в этих углях еще теплится огонь. Но ему очень трудно будет тебя простить.

— Но я ему ничего не сделал!

— Поверь мне, было бы лучше, если бы сделал, — усмехнулась Диана. — Люди гораздо проще прощают нам зло, причиненное им, нежели зло, которое они причинили нам.

— Вы говорите загадками. — Гарри печально вздохнул и снова начал спускаться по лестнице. — Я вас опять не понимаю.

— Мне положено, — рассмеялась Диана. — Я же, во-первых, не от мира сего, а во-вторых, прорицательница…

* * *

В тот вечер Гарри долго не мог уснуть. Он ворочался с боку на бок, вспоминая слова Дианы и пытаясь как-то понять. Понять не получалось. Вместо этого в голову лезли какие-то странные образы, воспоминания, которые абсолютно не имели никакого отношения к тем словам.

«Сначала это простая случайность…»

…Перед глазами появился профессор Квиррелл, одержимый Волдемортом. Он тянулся к нему, пытаясь забрать философский камень, но Гарри выставил перед собой руки, и враг рассыпался в прах, крича от боли, а вокруг поднимались языки пламени, сжигая все вокруг…

«Потом это всего лишь монстр…»

…Гигантский василиск извивает гладкое упругое тело, атакует, но вовремя подставленный меч пронзает морду монстра. Тот с жалобным стоном падает в воду…

«Потом это убийца…»

…Министерство. Провалившийся в Арку Сириус. Белла. Первая в жизни попытка наложить Круциатус… Кладбище. Мерзкий получеловек с глазами змеи. Страх и жгучее желание убить, уничтожить, развеять в прах…

«Каждый раз, когда ты это делаешь, что-то очень важное умирает в тебе…»

А в нем? Он все еще такой, каким был, или в нем уже давно умер тот Гарри, что жил когда-то на Тисовой улице и мечтал о семье? Да нет, он все так же хочет иметь семью, только… только теперь он готов убить того, кто встанет у него на пути. Того, кто уже встал… А что будет после?

«… ты не боролась с врагами, а убивала саму себя…»

Гарри не заметил, как провалился в сон, потому что во сне его продолжали преследовать те же образы, терзать те же вопросы. Он видел молодого Снейпа из чужих воспоминаний, а потом того, которого знал с одиннадцати лет. Снейп был Пожирателем. Он убивал. Быть может, все попытки Гарри достучаться до прежнего Северуса бессмысленны, потому что, убивая других, он убил себя?

«Снейп относится к тем людям, которые давно сгорели…»

Сгорели… Что это значит? Отчего человек сгорает? Что это за пламя, которое сжигает их? То ли это пламя, которым одержим он сам?

Ему снилась Диана. Он стояла в кольце огня, скрестив руки на груди с отсутствующим выражением лица. Она не шевелила губами, просто смотрела на него, но он слышал ее голос, говоривший: «Со временем ты оценишь то чувство невыразимого комфорта, которое появляется, когда уходит сожаление. А сожаление тоже уходит. Как и остальные чувства…»

Неожиданно с другой стороны появился Дамблдор. Его лицо было жестче, чем в реальности, глаза за очками мерцали холодным светом.

«В Отделе тайн хранится сила, одновременно более чудесная и более ужасная, чем смерть, чем человеческий разум, чем силы природы… Именно этой силой ты обладаешь в достатке… Имя этой спасительной силы — любовь…»*

«Твой Дамблдор тот еще жук…»

— Что вы хотите от меня? — жалобно произнес Гарри, переводя взгляд с одного на другого. — Что я должен делать? Я уже ничего не понимаю…

Резкая боль, о которой он почти успел забыть, пронзила голову. Шрам нестерпимо зажгло. Перед глазами Гарри возникло уродливое лицо без носа и губ, нечеловеческие глаза отсвечивали красным.

«Что ты прячешь от меня, Гарри? Что ты знаешь? Открой свое сознание. Пусти меня в себя… Стань таким, как я… Убей меня и пусти Тьму в свое сердце. Убей меня и займи мое место. Хочешь этого, Гарри? Хочешь?»

— НЕЕЕЕТ! — закричал Гарри, пытаясь закрыться.

Не получится. Он не сможет. Он так и не освоил окклюменцию…

Огонь как всегда появился из ниоткуда. Просто возник на пустом месте, взвился вверх ревущим пламенем. Но здесь огонь был другим. Он был послушным. Он окружил Гарри, скрывая за своими стенами молодого и взрослого Снейпов, Диану, Дамблдора, Волдеморта… Он отгородил его от всего мира. От ответственности. От необходимости приносить жертвы. От необходимости делать выбор… Кольцо было достаточно широким, чтобы жар не причинял Гарри боли.

«Твой единственный выход — сгореть. Таким, как ты, это полезно. Такие, как ты, для этого и рождаются…»

— Вот и прекрасно, — самому себе сказал Гарри, садясь на пол, скрещивая ноги и складывая перед собой руки. — Я останусь здесь… Оставьте меня в покое… Я останусь здесь… Останусь…

* * *

Диана уже собиралась ложиться спать, но по традиции должна была выкурить сигаретку на сон грядущий. Свежий ночной воздух, врывавшийся в открытое окно, трепал распущенные волосы и приятно холодил кожу, пока она наполняла легкие, а через них — кровь, последней на сегодня порцией никотина. Вокруг было тихо, обитатели замка давно спали. Ну, может, за исключением отдельных личностей, таких же неспокойных, как она.

Когда сигарета была выкурена, она выбросила ее в тлеющий камин и закрыла окно. Прислушалась к тишине. Скорее по привычке, чем действительно ожидая что-то услышать. Просто когда у тебя такая профессия всегда нужно быть начеку и никогда не расслабляться. Потому что периодически кто-то приходит по твою душу. Нужно быть к этому готовой. Они всегда приходят.

Но в этот раз она не услышала врагов. Она услышала тихий стон, донесшийся из соседней спальни. Встревоженная, Диана толкнула дверь и заглянула в комнату.

Свет был потушен, поэтому сначала она ничего не разглядела. Только услышала, как тяжело дышит ее подопечный.

— Гарри?

Он не ответил. Очевидно, мальчик спал. Диана сделала несколько шагов к его кровати и присела на краешек, пытаясь разглядеть лицо Гарри в слабом свете луны. В этот момент он снова тихо застонал.

Решив, что Гарри снится дурной сон, Диана коснулась его плеча и легонько потрясла. Влажная ткань пижамы заставила женщину заволноваться. Ее рука мгновенно метнулась ко лбу, после чего ведьма сдавленно охнула.

— Гарри! — позвала она громче. — Гарри, проснись!

Никакого эффекта. Он не просыпался.

— Проклятье, — тихо выругалась Диана, проводя ладонями по лицу мальчика, по его рукам. Ее раздражало, что за двадцать лет владения даром видения она так и не смогла подчинить его себе. Единственное, что она усвоила: для видения необходим прямой контакт. Попутно она продолжала пытаться разбудить Гарри, звала его, но ничего не получалось.

Внезапно она вздрогнула, ее глаза заволокла слепая пелена, как это всегда бывало, когда она Смотрела. Вереница образов пронеслась перед ее внутренним взором всего за пару секунд, после чего Диана резко отшатнулась, выпуская руки Гарри из своих.

— Твою мать… — прошептала она. — Твою мать…

Она сорвалась с места так быстро, как только могла. Как была в майке, пижамных штанах и босиком, Диана что было сил понеслась по коридорам замка, на ходу ругаясь сквозь зубы. Как они живут в этом замке? Пока добежишь до помощи, может быть уже слишком поздно.

Она слабо представляла себе, где именно находится комната Снейпа, но была уверена, что дверь слизеринского декана как-то обозначена, главное — добраться до подземелий. Она не чувствовала холода, когда ее босые ступни касались каменного пола, но она чувствовала, как горят прокуренные легкие, которым не хватает кислорода. И все же продолжала бежать.

Остановилась она только у нужной ей двери и забарабанила в нее так громко, как могла. Похоже, за дверью все же спали, потому что ответа не было достаточно долго, а когда профессор все же открыл дверь, то он был в ночной рубашке, халат был одет наполовину, во второй рукав он никак не мог попасть.

— Мисс Новак, в чем дело? — грубо поинтересовался он, когда увидел, кто его побеспокоил. — Где-то пожар?

— Очень смешно, — огрызнулась Диана. — Мне срочно нужна твоя помощь. Объясню по дороге… И нечего на меня пялится, — последние слова были произнесены с долей смущения, поскольку она только сейчас осознала, что не вполне одета.

— И не думал, — сварливо отозвался зельевар, следуя за ней по коридору и на ходу пытаясь как-то пригладить волосы. — Если хочешь знать, то твое тело я нахожу абсолютно асексуальным. У женщины не должно быть такого тела.

— Тоже мне ценитель нашелся, — зло процедила Диана. Было видно, что комментарий Снейпа ее задел. — Ты на себя-то в зеркало давно смотрелся? Живой человек вообще не должен так выглядеть. Ты не просто асексуален, ты отвратителен.

— Будем считать, что мы обменялись любезностями, — холодно ответил Северус, никак не выдав своей реакции на такую оценку. — Теперь объясни, в чем дело.

— Гарри, — коротко ответила Диана, все еще уязвленная.

— Это я как-то и сам понял, — едко отозвался Снейп, презрительно скривившись. — Едва ли меня подняли бы посреди ночи ради кого-то другого. Что с ним?

— Увидишь…

И он увидел. Когда они добрались до комнаты Гарри, тот уже метался на постели, его пижама промокла насквозь, по лицу стекали капли пота, на щеках горел нездоровый румянец. Снейп и Диана сели на кровать по разные стороны от мальчика.

— Что, черт побери, происходит? — спросил Северус, с трудом скрывая тревогу.

— Он горит, — напряженно ответила Диана. — Не знаю, как это объяснить. Такое случается, когда человек, одержимый Огнем, впадает в кому, например, или еще по каким-то причинам находится в бессознательном состоянии. Огонь тогда не вырывается наружу. Он горит внутри. И человек сгорает. Но я не понимаю, почему это происходит с ним. Он не в коме, ничего такого. Он просто спит. Но он… он каким-то образом создал… что-то вроде блока… Он окружил свое сознание огнем, но я не понимаю, что это за техника…

— Это окклюменция, — удивленно выдохнул Снейп, который уже попытался аккуратно проникнуть в сознание Гарри. — Сразу очень высокий уровень. Я не понимаю… Поттер не способен…

— Возможно, он сделал это неосознанно. Но сейчас его нужно вытащить из этого круга, иначе он сгорит к чертям собачьим!

Северус удивленно посмотрел на женщину и задал закономерный вопрос:

— А откуда ты знаешь про круг? Только не говори, что владеешь легилименцией.

— Это не легилименция, а разновидность ясновидения, — неохотно призналась Диана. — Если хочешь подробности — могу потом прочесть тебе лекцию, но не сейчас. Сейчас у нас чертовски мало времени. Ты должен заставить его покинуть круг. И быстро. Чем больше он там находится, тем хуже могут быть последствия. Он может умереть.

Снейп перевел взгляд на Гарри, лицо которого выражало невыносимую муку, и тяжело вздохнул.

— Проклятье, ну почему этим всегда должен заниматься я? — проворчал он, ни к кому не обращаясь. Но Диана ответила:

— Из того, что мне рассказывал Гарри, мне показалось, что ты единственный, кто сможет его вытащить. Только с тобой он пойдет.

Северус, ничего не сказав, коснулся висков Гарри. Идти придется глубоко, без визуального контакта это сделать сложно, но нужно попытаться. На поверхности виден только огонь.

Проникновение заняло какое-то время. Когда Снейп оказался в сознании Гарри, там было неожиданно пусто. Никаких бесконтрольных эмоций. Никаких воспоминаний. Только худая сутулая фигурка, окруженная стеной огня.

— Поттер!

Гарри вздрогнул, услышав этот окрик.

— Немедленно выйдите из огня!

— Зачем? Мне и здесь хорошо.

— Вам не хорошо, вы умираете.

— Я вам не верю, — Гарри покачал головой. — Вы просто хотите, чтобы я снова пошел туда, чтобы я сражался с Волдемортом, учился не чувствовать, контролировал Огонь… Мне надоело.

— Опять ноете? Опять пренебрегаете своими обязанностями?

Вдруг Гарри поднял глаза и посмотрел прямо на него, что было странно, учитывая ситуацию.

— А кому это я обязан? — неожиданно зло сказал он. — Вам? Директору? Миру? Чем? Тем, что меня всегда отвергали? Тем, что меня никогда не любили? Тем, что вся моя жизнь — череда боли, разочарования, обид? Умираю, говорите? Вот и славно… Я должен сгореть. Такие, как я, для этого рождаются…

На несколько мгновений Снейп потерял дар речи. В общем-то, Поттер был абсолютно прав. Северус заставил себя собраться и применить тактику, когда-то уже опробованную на двойнике мальчишки.

— Гарри, послушай, — как можно мягче произнес он. — Я понимаю, что ты устал. Понимаю, что вся эта ответственность — это больше, чем может выдержать даже взрослый человек. Но ты наша единственная надежда. Я почти двадцать лет веду эту войну, Гарри. Я тоже устал. Но я же живу.

Пламя стало ниже. Теперь мальчика было лучше видно, но он все еще не двигался с места.

— Единственная надежда? — как-то очень горько переспросил он. — Я всем нужен только как оружие. Почему никому не нужен я сам? Что будет со мной, когда Волдеморт будет побежден? Тогда всем станет наплевать на меня?

— Нет, с чего ты взял? Твои друзья тебя не бросят. Уизли готовы усыновить тебя хоть сейчас. Они всегда были готовы. Директор… Ты всегда будешь ему нужен. Не прибедняйся, Гарри. Там столько людей, ждущих тебя, — сказал Северус, а про себя добавил: «Меня сроду столько не ждало».

— А вы? — ни с того ни с сего спросил Гарри. Несносный мальчишка! Ну почему все всегда должно быть так, как хочет он?

— И я, — не слишком искренне ответил Северус.

— Врете… — пламя снова поднялось вверх. Круг сужался.

— Нет! — почти закричал Снейп, неожиданно осознав, что это действительно правда. — Ты нужен мне больше, чем всем остальным! Ты нужен мне, потому что ты единственный, кому нужен я… Гарри, пожалуйста, пойдем со мной.

Гарри встал и шагнул к линии огня.

— Если я пойду, вы останетесь со мной? Там…

— Да…

Еще шаг.

— И больше не оттолкнете?

— Нет…

Гарри подошел почти вплотную к огню.

— А этот огонь? Я не сгорю, проходя сквозь него?

Северус протянул руку сквозь пламя.

— Это всего лишь мысленный образ, Гарри. Как и я, как и ты.

Гарри взял его за руку и шагнул вперед.

После этого Снейпа выбило из сознания Гарри. В реальности все было так же: лежащий на постели мальчик и двое взрослых, сидящих по разные стороны от него. Диана ждала. Лицо ее было напряжено.

— Ну?

Северус не ответил. Он вглядывался в лицо Гарри. Диана последовала его примеру.

Такими Гарри и увидел их, когда пришел в себя: сидящими чуть ли не соприкасаясь головами. Эта картина была довольно странной. Диана в довольно откровенной майке, Снейп в ночной рубашке и халате. Вместе. Гарри брякнул первое, что пришло ему в голову:

— Ее должны звать Мия…

— Что? — не понял Северус. Ему показалось, что он неправильно расслышал.

— Мия, а не Диана.

— Кого?

— Вашу жену…

От такого заявления оба вздрогнули, переглянулись и быстро отпрянули в разные стороны. Диана поднялась на ноги, Снейп собирался последовать ее примеру, но пальцы Гарри крепко сжали его ладони.

— Вы обещали мне остаться, — пробормотал он. Его глаза слипались, он был слишком вымотан, чтобы долго оставаться в сознании, как всегда после сильного выброса огня.

Снейп снова сел и покорно произнес:

— Конечно, Гарри. Я останусь, пока ты не уснешь.

Мальчик счастливо улыбнулся и закрыл глаза. Не удержавшись, Северус провел рукой по его голове, поправляя растрепанные волосы. Гарри практически сразу провалился в сон, но зельевар не двинулся с места, внимательно разглядывая умиротворенное лицо спящего и думая о чем-то своем. Диана, наблюдавшая эту сцену какое-то время, грустно усмехнулась и вышла.

Когда несколько минут спустя Снейп появился в ее комнате, она сидела посреди кровати и крутила в руках незажженную сигарету. Сначала Диана никак не прореагировала на его присутствие, но когда он уже почти дошел до входной двери, она неожиданно спросила:

— Как далеко ты способен зайти в своем вранье?

— Тебе какое до этого дело? — холодно осведомился зельевар, оборачиваясь к ней. Его лицо ничего не выражало.

— Я не люблю, когда людьми манипулируют, превращая их в орудие, — резко произнесла Диана, вскинув на него злой взгляд. В ее глазах полыхнул огонь. — Ты позволишь им использовать его, как когда-то использовали тебя? Посмотри на себя! У тебя нет жизни, ты ходячий труп, которому позволяют дышать, пока ты еще нужен. Неужели ты не защитишь мальчика? Хотя бы из чувства мести?

— Почему я должен кого-то защищать? — почти зарычал Снейп, в два стремительных шага оказавшись рядом с ее кроватью. — Меня никто не защитил, — прошипел он.

— И поэтому ты дашь им делать то же самое с другими? — негодующе воскликнула Диана, в одно мгновение оказавшись на ногах. Она спрыгнула с постели и встала вплотную к зельевару. Они сверлили друг друга взглядами. — Ты предпочитаешь продолжать жалеть себя? Ты ведь только о себе и думаешь, только свою боль и видишь! Хочешь, чтобы другим было так же плохо?

— Ему не будет плохо, — возразил Снейп. — С ним будут его друзья и друзья его родителей. Они его защитят.

— Дети, не имеющие права слова, и волшебники, состоящие в Ордене и подчиняющиеся его основателю? — насмешливо уточнила Диана. — Не глупи, они не защитят его. Я видела… Я знаю…

— Что ты видела? — насторожено уточнил Северус, видя, как переменилось лицо ведьмы.

— Я вижу будущее, Снейп. Я знаю, что если ты не вмешаешься, мальчик погибнет. Лорд погибнет с ним, но готов ли ты заплатить такую цену за свою свободу? Гарри твой единственный шанс. Если ты упустишь его, ты уже никогда не станешь свободным.

— О чем ты говоришь?

— Думай сам, нам — предсказателям — нельзя толковать собственные пророчества, не подобает.

Она отвернулась и подошла к окну. Распахнула ставни, подожгла сигарету.

— Приведи ко мне завтра директора. Надо многое обсудить.

Снейп ничего не ответил. Только дверь хлопнула, когда он вышел.

* * *

Проснувшись, Гарри с трудом разлепил глаза. Он чувствовал себя так, будто всю ночь играл в квиддич, а не спал. Сначала он не понял, что могло его разбудить, если он еще совершенно не выспался, но голоса, доносившиеся из соседней комнаты, вмиг прогнали сонливость. Похоже, там кто-то серьезно ругался. Гарри осторожно подкрался к двери и прислушался.

— А я не знаю, что именно вы ждали от меня, Дамблдор, — раздраженно вещал хрипловатый голос Дианы. — Вы сказали мне: научи его жить с огнем, как живешь ты. Я и учила.

— Но не таким же способом! — возмущенно отвечал голос директора. — Не ценой превращения этого мальчика в бездушную машину!

— Смерти, — подсказал спокойный голос Снейпа. — Вы забыли добавить «смерти», Дамблдор. Мисс Новак называют именно так.

— Ах, так вам нужна одушевленная, высоконравственная, любящая и страдающая машина смерти? — ехидно поинтересовалась Диана. — Машина с программой самоуничтожения после выполнения миссии? Это так удобно, Дамблдор. Такой материал, чтобы растить новых бездумно храбрых гриффиндорцев. Послушайте, дети, грустную историю о Мальчике-который-выжил-и-умер-дабы-спасти-нас-всех! «Безумству храбрых поем мы песню», блин. — Гарри услышал характерный звук чиркающей зажигалки. — Мне смешно и грустно слушать вас, Альбус. У мальчика большие проблемы. Он одержим Огнем. Это не шутки. Конечно, Огонь — славное оружие. Сила, которой нечего противопоставить даже Волдеморту. Смерть в Огне… такая же неотвратимая, как от Авада Кедавра, но только гораздо болезненнее. Я знаю, что вы хотели от меня. Вы хотели, чтобы Гарри мог воспламенять взглядом, как я. Только это неконтролируемая сила.

— Мне прекрасно известно, что ты используешь эту силу против своих врагов, Диана.

Гарри вздрогнул, услышав голос директора. Он не был похож на его обычный голос. Холодный, жесткий. Он никогда таким не был!

— Называйте вещи своими именами, Альбус, — посоветовал Снейп. — Не против врагов, а против жертв. Так ведь, мисс Новак?

— Тебе бы ночью встретиться на узенькой тропинке с моими жертвами, как ты их называешь, — раздраженно пробормотала Диана. От следующей фразы профессора у Гарри все похолодело внутри.

— Ты же профессиональная убийца. Как еще мне их называть?

— Слушай, будешь меня раздражать — станешь одним из них, понял? — на этот раз ее голос прозвучал грубо.

— У меня нет времени наблюдать за вашими разборками, — осадил обоих Дамблдор. — Сила Гарри — в его способности чувствовать, любить, сопереживать…

— Ненавидеть, — непочтительно перебила Диана.

— В том числе, — неожиданно покорно согласился старый волшебник.

— Все, от чего горит Огонь, — грустно заметила ведьма.

— Да, и этот огонь горит в его сердце давно. То, что он стал материален, лишь на руку нам. Теперь у Гарри появилась реальная сила…

— Да никакая это не сила! — почти закричала Диана. — Это проклятие! Болезненное и опасное. Опасное, прежде всего, для него самого. Оно убьет его!

— Мы этого не допустим.

— Хотела бы я на это посмотреть, — презрительно усмехнулась женщина. Снова чиркнула зажигалка.

— Может, и посмотришь, — уже мягче произнес директор. — Но я прошу тебя прекратить твои занятия. Нам нужен другой способ.

— Ну, есть еще зелье, — неуверенно произнесла Диана. — То, которым пользовалась я, пока не научилась контролировать эмоции. — Зашелестела бумага. Видимо, Диана извлекла рецепт. — Руки убери! — прикрикнула она.

— Я должен увидеть рецепт, иначе не смогу приготовить, — послышался голос Снейпа. Похоже, он с трудом скрывал раздражение.

— Я сама его приготовлю.

— Ну уж нет! В этом замке уже есть профессиональный зельевар. И этот зельевар я!

— Я варю зелья ничуть не хуже, шовинист проклятый. Да я варила настоящий украинский борщ! А это гораздо сложнее!

Было слышно, что в комнате возникло минутное замешательство. Очевидно, мужчины не знали, как реагировать на такое заявление. Гарри и сам не знал. Прежде всего, потому, что не знал, что такое «борщ» и насколько сложно его варить. Определение «украинский» также не проясняло ситуацию.

— Тогда будешь варить свое зелье на кухне. В лабораторию не пущу!

— Северус! — осадил зельевара Дамблдор. — Перестань. Диана, отдай ему рецепт. Диана!

— Да подавись…

На несколько минут в комнате опять стало тихо. Было слышно только, как кто-то нервно меряет комнату шагами. Потом голос Дамблдора озадаченно произнес:

— Кажется, это тоже довольно радикальное средство…

— Вот именно, — поддакнул Снейп. — Это никуда не…

— Но если нет другого выхода…

— Что? — Похоже, профессор был шокирован высказыванием директора.

— Северус, это лучше, чем бесконтрольный Огонь.

— Но это наркотик, Дамблдор! Вы посмотрите на состав. У Поттера начнется зависимость с третьей порции… Здесь вообще кроме меня есть кому-то дело до Гарри? — неожиданно воскликнул Снейп, после чего резко смолк.

— Это лучше, чем бесчувственность. Свари зелье, Северус. Оптимизируй его, как сможешь.

— Но…

— Это приказ!

— Да, сэр.

— Пока Гарри справляется сам, зелье не понадобится. Но если Огонь вырвется, придется его применить.

В комнате опять стало тихо. Гарри казалось, что в замочную скважину, через которую он подслушивал, просачивается неловкость, раздражение и обида, повисшие сейчас в соседней спальне.

— Завтра намечен поход в Хогсмит, — тихо произнес директор. — Своди его туда, Диана. Пусть Гарри порадуется. Повидается с друзьями… Не смотри на меня так, Северус. Для меня Гарри гораздо важнее, чем что-либо на свете. Я действую в его интересах.

Хлопнула дверь. Директор ушел. Через несколько секунд Снейп тихо выдохнул:

— Почему я больше не могу ему верить?

— Я никогда не могла верить таким, как он, — так же тихо ответила Диана.

Гарри вернулся в кровать, накрылся одеялом с головой и крепко зажмурил глаза. Он тоже уже не мог верить Дамблдору.

___________________

* «Гарри Поттер и Орден Феникса».